Первый день после столетия

Тигран Мансурян, Серж Танкян, Тигран Амасян и Лилит Пипоян — в гостях у Центра креативных технологий Тумо

Тигран Мансурян — живой классик, один из видных представителей отечественной композиторской школы. Тигран Амасян — известный молодой джазовый пианист и композитор, давно покоривший Запад. Рок-музыкант и композитор Серж Танкян в особом представлении не нуждается: создателем группы SOAD и его творчеством поклоняются миллионы фанатов по всему миру. Лилит Пипоян, нежная, душевная исполнительница композиций, основанных на армянской поэзии, фольклоре  и средневековых мотивах. Четверо известных армянских музыканта, столь непохожих и, в принципе, представляющих четыре совершенно разных музыкальных направления — классику, джаз, рок и армянский фольклор вкупе со средневековой музыкой. Очень разных, но очень любимых всеми музыкантов.

Все они 25 апреля были гостями Центра креативных технологий ТУМО, где их ждали почитатели,  армянские музыканты, представители шоу-бизнеса, журналисты, учащиеся ТУМО и многие другие — более 400 человек  собралось на уникальное в своем роде мероприятие — музыкальный форум, посвященный обсуждению этапов и тенденций развития армянской музыки, понимания армянской музыки ХХI века, составляющих ее идентичности и различных влияний — от Комитаса до наших дней, понимания, что такое армянский композитор сегодня. Известные музыканты также исполнили свои произведения: Мансурян — “Завещание”, Лилит Пипоян, под аккомпанемент Тиграна Амасяна — “Ес сарен кугаи”.

Естественно, что каждый известный музыкант представил свое видение темы. Для Тиграна Мансуряна музыка по своей сути — очень основательное и академическое явление.

— Наши чувства мы выражали на армянском,  музыкой, которая наиточнейшим образом соответствовала нашему языку. Ведь каждый язык это не только фонетика, но и система мировосприятия. Например, возьмем фразу Гикора : “Как наша корова Цахик?” Если перевести эту фразу — неизвестно что получится, но переводима или нет, для каждого армянина это понятная и родная туманяновская фраза — корова Цахик. Есть такие академические ценности, по отношению к которым я крайне чувствителен и очень хочу, чтобы все мы так же к ним относились. И если кому-то нужны критерии в плане таких явлений, то, во-первых, это Комитас. Мы более ста лет имеем такую композиторскую школу, более ста лет назад вошли в такой период, который ярко демонстрирует, что такое быть композитором и армянином одновременно. Учиться на Бетховене, Шопене, Брамсе, взять от них многое, но быть непохожим ни на кого, армянским композитором. И такую планку задал Комитас, так что идти по стопам Комитаса — это правильно. Быть верным и следовать Комитасу не означает “смотреть ему в лицо”: нужно смотреть с ним в одном направлении, то есть это текущий процесс, постоянное движение. А вы не задумывались над тем, почему  условно 500-летнее европейское классическое музыкальное и композиторское искусство, которое пришло к нам в XIX веке, становится органичным и родным для наших старинных народных мелодий?  Ответ на этот вопрос опять-таки дает Комитас: он говорил, что наша архитектура — результат рационального и созидательного мышления. Наша культурная история “переварила” и восприняла Платона, Аристотеля. У нас были Давид Анахт и Ширакаци, которые привнесли в Армению зачатки европейского культурного мышления, следовательно, и у нашей музыки есть четкие данные, сила этой конструктивной мысли. Наша мелодия обладает этой  силой — стать результатом такой конструктивной мысли как, например, Вторая симфония Хачатуряна или соната для скрипки Бабаджаняна. Это на самом деле творения, произведения, созданные на основе армянского мелоса и мелодического мышления — столь же крепкие, как храм Рипсиме или любая армянская церковь.

Лилит Пипоян с очень раннего возраста волновал вопрос: какой была средневековая светская армянская музыка, которая, в отличие от хорошо сохранившихся церковных шедевров, как бы растворилась в народной музыке.

— Может, и не совсем осознанно, но я хотела установить какую-то “связь” между мной нынешней и моим “аналогом”, который жил в средние века. Эта светская высокая музыка меня трогала, подпитывала и была очень важной для меня. А средневековая поэзия, которая легла в основу моих композиций, и сегодня очень актуальна, так как в большой мере базируется на любовной лирике, и в ней отражены все те чувства и эмоции, которые мы переживаем сегодня, причем в очень красивой форме. Нынешний автор написал такие красивые стихотворения или в XV веке — для меня нет особой разницы. Они актуальны, потому что красивы и говорят о тех же чувствах — мы не изменились за это время.

Следует отметить, что при всей своей непохожести, все четыре гостя форума на протяжении своей творческой карьеры так или иначе обращались к средневековой, духовной и народной музыке: даже рок-музыкант Серж Танкян, которой является автором камерных произведений, что для многих стало настоящим открытием. Присутствующие прослушали его композиции “Сотни лет”, в которой Танкян использовал народные мелодии. Он ее написал со своим другом, греческим композитором Джоном Псатасом.

— Он мне позвонил и спросил, что я собираюсь делать к 100-летию Геноцида. Я рассказал про концертное турне с  System of a Down,а он мне предложил записать совместный трек. Первые пять минут трека — моя музыка, вторую часть написал Джон. А соло на дудуке исполнил мой отец. Идея композиции была в том, что она начинается в грустной тональности, “повествуя” о Геноциде, потом все больше набирает темп и драйв, и постепенно становится вдохновляющей.  В этой связи модератор мероприятия, молодой армянский пианист и композитор Артур Аванесов поднял вопрос о “печальной составляющей” армянской музыки: это ее “генеральная линия”, или она может быть более оптимистичной и энергичной?

Развивая свою мысль, Серж Танкян подчеркнул, что наша музыка — в какой-то мере и отражение нашей истории, и боли, и он как раз постарался в этой своей композиции  показать и боль народа, пережившего Геноцид и радость.

У нашей музыки особая меланхоличность — она отличается от музыки других кавказских народов: у нее свой “вкус, цвет и запах”. С другой стороны, по утверждению Лилит Пипоян, непосредственно музыка Танкяна более чем энергичная, самоутверждающая и весьма красноречиво говорит о сильном армянском характере автора. Тигран Амасян, в свою очередь, заметил, что нашу музыку отличает особая мелодичность: именно  структура мелодии делает ее армянской, а затем уже ее “переливы”, “игры” и “орнаменты”.

— И еще армянской музыку делает наш язык. И вообще- если бы не наш язык- мы не были бы армянами.

Маэстро Мансурян не согласился с ярлыком “печальная” и отметил, что у нас есть очень веселые произведения. Он рассказал одну историю, связанную с Шарлем Азнавуром: в Париже они вместе принимали участие в одной телепередаче, и шансонье сказал, что, когда армяне собираются вместе, никогда не говорят о серьезных вещах- только смеются. А серьезными становятся только среди чужих.

“Я считаю, что это прекрасный образец того, как можно преподносить себя на людях. Но мы, армяне, иногда, для того, чтобы выглядеть серьезными, очень любим выглядеть печальными… Чего, в принципе, делать не стоит”, — сказал Маэстро и запел веселую народную песню, которую вместе с ним подхватил весь зал.

Присутствующие полностью согласились и с точным замечанием Аванесова, который привел фразу известного американского писателя Чарльза Буковски: “Люди думают, что для того, чтобы иметь душу, человек должен истечь кровью на кресте”. Это, наверное, были два главных месседжа всем присутствующим, большинство из которых — наше молодое поколение: спустя сто лет после Геноцида мы должны с оптимизмом смотреть в будущее, идти по жизни с напором, уверенностью и радостью. И тогда все у нас будет хорошо!

Также гости ответили на множество вопросов, в том числе и на вопрос о наболевшем “рабизе”, низкопробной армянской попсе и падении уровня музыкального вкуса в нашем обществе. С высоты своего опыта и культуры, Тигран Мансурян преподал всем урок толерантности и снисходительности: он подчеркнул, что  музыкальный вкус нужно развивать, причем не запретами и ограничениями, а улучшением уровня жизни, поскольку “музыка — отражение нашей нынешней действительности”.