Сегодня одна из самых обсуждаемых в Армении тем — реформирование Основного Закона страны. Идет серьезная работа над этим архиважным для государства документом, однако нужно констатировать, что голоса противников изменения армянской Конституции звучат намного “громче” и безапелляционнее, порой заглушая здравые рассуждения, оценки и комментарии специалистов, поддерживающих эту инициативу властей. Мы беседуем с председателем общественной организации “Верховенство закона”, членом Национальной комиссии по телевидению и радиовещанию Арменом Мкртчяном, который любезно представил свое экспертное мнение по этому вопросу.
— Г-н Мкртчян, давайте коснемся основных аргументов, которые приводят критики конституционных реформ. Один из них — отсутствие необходимости в реформах вследствие отсутствия в стране кризиса политического и конституционного.
— Когда то нужно было начинать, и к реформированию Конституции нужно подходить с пониманием: реформы, как правило, начинаются сверху, когда снизу нет реальной инициативы и видения решения проблем. Отсутствие кризиса ничего не означает: он не всегда бывает видимым для всех, и если его нет, нет никаких гарантий, что завтра он не наступит. Не нужно ждать пока “грянет гром” — нужно этого не допустить. И не нужно страдать амнезией: вспомните, что случилось во время президентских выборов в Армении в 2013 году. Казалось, что все должно пройти спокойно — президент будет избран, оппозиция так и не объединилась, и особых потрясений вроде бы не ожидалось. И вот один выстрел в Паруйра Айрикяна поставил нас в непростую ситуацию. Если бы, не дай Бог, кандидат в президенты погиб, нас бы ждали новые выборы, начался новый конституционный процесс: президент не имел бы права переизбрания на второй срок, должны были быть выдвинуты новые кандидатуры на пост главы государства и т.д. Чем не серьезный политический кризис в стране? Такие манипуляции, способные повлиять на внутриполитическую ситуацию в стране, всегда нужно иметь в виду: они могут исходить как со стороны внутренних, так и внешних сил, которые станут диктовать нам свои условия и политику.
— Еще один аргумент- угроза национальной безопасности в случае перехода на парламентскую модель управления. Насколько обосновано это опасение?
— Думаю, что в ходе парламентских обсуждений проекта конституционных реформ были развеяны основные сомнения по поводу безопасности. Но меня удивляет, что во время дебатов особо не упоминался пример государства с парламентским управлением, которое 70 лет находится в состоянии перманентной войны? Речь идет об Израиле, опыт которого показывает, что парламентское управление ломает монополию в государстве, причем не только политическую, но и экономическую. Парламентаризма не нужно бояться, тем более с точки зрения безопасности страны. Взять хотя бы Великобританию: в ходе двух мировых войн она проявила себя как страна, принимающая наиболее оперативные и верные решения, имея при этом парламентскую систему управления. Реформирование Конституции не несет никакой угрозы для нацбезопасности, так как наше государство уже очень давно является не только потребителем безопасности, но и обеспечивает ее в регионе, и не только. Достаточно вспомнить наших миротворцев, которые с честью осуществляют свою миссию в Ираке, Ливане. Реформы просто необходимы, реформы — это всегда движение, и мы не имеем права топтаться на месте, тормозить процесс преобразований. Мир быстро меняется и развивается, и любая политическая реформа несет за собой и экономические преобразования. После периода политической монополии, монополии отдельной личности мы переходим к парламентаризму, и я уверен, что аналогичный процесс демонополизации пойдет и в экономике.
Мировая история свидетельствует о том, что любые реформы воспринимаются в штыки, но опыт показывает, что на реформы нужно смотреть как в краткосрочной, так и долгосрочной перспективе. Это одна из немногих реформ, которая в краткосрочной перспективе дает нам возможность сделать определенные изменения, а в долгосрочной — иметь стабильное государство, зиждущееся на политических партиях.
— Вот многие противники реформы говорят как раз об отсутствии у нас политических партий в так сказать их истинном понимании.
— А были ли у нас условия для того, чтобы иметь политические партии? Роль политических партий и доверие к ним народа повышается не за два дня. Однако гражданин, живущий в условиях истинного парламентаризма, заметив укрепление их роли, будет более серьезно относиться к вопросу членства в той или иной партии, финансированию партий. Также появится понимание лоббизма, появятся профсоюзы, которые будут работать с партиями и т.д. Или вот взять принцип 3/5 голосов от общего числа депутатов, необходимый для формирования Центральной избирательной комиссией или при назначении на должность. Понятно, что при таком раскладе парламентское большинство (будь то республиканская или иная партия) столкнется с серьезными трудностями при продвижении своего кандидата. Это еще один серьезный аргумент в пользу конституционных реформ. Помимо этого, наши граждане получают право выступить с законодательной инициативой — это очень большое дело, так как до этого таким правом обладали лишь правительство и НС. Пожалуйста, соберитесь 50 тысяч человек и представьте свой проект — подлинная демократия и реальная возможность для общества, “низов”, часто недовольных властью, что-то изменить в стране.
Основной закон страны будет вынесен на референдум, который подразумевает выражение своей позиции: “Да” или “Нет”. Народ выскажет свое мнение по поводу реформ. И кстати, именно благодаря “Нет” сегодня проект реформирования Конституции приобретает более совершенный вид.
— Очень много говорится и о нелогичности перехода к парламентаризму в рамках нашего членства в ЕАЭС, где исключительно президентская форма правления. Как вы это прокомментируете?
— Очень хороший вопрос. Самое интересное, что до нашего вхождения в ЕАЭС власть серьезно обвиняли в том, что членством в Евразийском союзе мы подвергаем угрозе свой суверенитет.
В этом смысле переход к парламентской республике как раз очень ярко демонстрирует, что мы суверенное государство и сами решаем — быть нам президентской или парламентской республикой. И кто будет завтра сидеть за столом с главами ЕАЭС — президент или премьер — решит наш народ. Понятно, что вхождение в любой блок подразумевает взаимные обязательства и ограничения определенного характера: экономические, политические, стратегические. Но ведь это не односторонний, а обоюдный процесс, где с обеих сторон есть как потребители, так и “поставщики”.
— Обеспокоившие общественность пункты, касающиеся семьи и брака, правам детей вроде бы подверглись изменениям в той редакции, на которой настаивали оппоненты. Но этот вопрос все еще обсуждается. Вы не видите угрозы для проникновения в нашу страну так называемых сомнительных европейских “ценностей” — как то, легализация однополых браков, ювенальная юстиция и пр.?
— Эта тема очень долго обсуждалась, и с сожалением хочу отметить, что по этим вопросам претензии носили не содержательный характер, а больше походили на игру словами: мы понимаем эту фразу так, а это слово эдак…
Но авторы проекта показали свою готовность идти на редактирование вызвавших возмущение пунктов, слов или предложений.
Да, у рядовых граждан отдельные формулировки могли вызвать сомнения и дать повод для двоякого толкования, но ведь документ писали ученые, юристы — специалисты по конституции, работающие с юридическими терминами. Затем к ним подключилась общественность, политические силы и другие специалисты, и все быстро разрешилось. Да и с чисто лингвистической точки зрения, было многое сделано: как бы мы ни ценили юридические термины, Основной закон должен быть изложен доступным родным языком. Может, не все критические замечания мы сможем развеять, но что касается особо острых вопросов, затрагивающих национальный менталитет, обычаи и пр. — все это было учтено.
Реформированная Конституция — это пока проект, над которым еще идет работа. Мы видели результат работы только Экспертной комиссии при президенте Армении по реформам в Конституции — юристов и конституциоведов, после чего документ стал доступен для обсуждения политическими и общественными деятелями, социологами, психологами. Наши юристы неплохо поработали, и не нужно было так набрасываться на людей и придираться к словам- то забыли, или не так написали…
Целые институты работали над документом: свою позицию по конкретным статьям высказал омбудсмен, к процессу подключилась Палата адвокатов и высказала конкретные предложения. Благодаря этому был отредактирован ряд формулировок: они получили иное изложение и вызывающие опасения положения (касающиеся ограничения демократии и прав человека) были изменены. Я считаю очень важным парламентские обсуждения проекта конституции, и уже мы стали свидетелями того, что благодаря дебатам в НС получены ответы на десятки вопросов, а многие сомнения противников реформ развеяны. У измененной Конституции очень много преимуществ, а упущения и недочеты можно исправить в ходе обсуждений и парламентских чтений.
Я неоднократно присутствовал на парламентских дебатах и могу со всей ответственностью заявить, что самые болезненные вопросы, которые поднимались, находили свое решение прямо на месте. Текст реформированной Конституции, чем дальше, тем больше совершенствуется, и, когда его поставят на окончательное утверждение, мы будет иметь очень и очень неплохой документ.
